Если человек не пьет, и не курит, то он пьёт шампанское только в часы скорби, печали и оптического обмана, а не когда бывает богат, пресыщен, то есть когда ему не удалось пробраться к свету так же трудно, как верблюду пролезть сквозь игольное ушко.
Если человек не пьет, и не курит, то он пьёт шампанское только в часы скорби, печали и оптического обмана, а не когда бывает богат, пресыщен, то есть когда ему не удалось пробраться к свету так же трудно, как верблюду пролезть сквозь игольное ушко.